не смогла отказать Бартону, когда он попросил что-нибудь про Айзека и Дерека. однако, стерек для меня настолько прово...

понедельник, 24 сентября 2012

22:11

РЕМЯ НЕ ДЖЕТ!

не смогла отказать Бартону, когда он попросил что-нибудь про Айзека и Дерека. однако, стерек для меня настолько провославен, что тут Дерека мало.
в общем, все это от большой любви к Мистер Бартон и губам Айзека.

939 слов

Если бы кто-нибудь спросил у Айзека, любил ли он своего отца, скучает ли по нему, Айзек ответил бы «нет». Впрочем, на какой еще ответ можно рассчитывать от жертвы многолетнего домашнего насилия? Айзек знает, что нужно говорить людям, чтобы оправдать их ожидания. Собственно, только своему чутью он и обязан, что так долго прожил. И пережил старшего Лэйхи.
Нет, отец любил его. И маму он тоже любил, и брата Айзека. Кто же виноват, что Лэйхи-старший не умел выражать по-иному свою любовь. Он был временами заботливым и нежным, он это мог, когда хотел. Проблема была лишь в том, что Лэйхи хотел этого слишком редко. Слишком редко для того, чтобы периодически избиваемая им женщина в послеродовой депрессии могла находиться с ним в одном доме. Иногда Айзек думал, что он мог бы уйти, как ушла его мать, подволакивая перебитые задние лапы и скуля в голос, смог бы жить без всего этого новой жизнью. Только его мама умела быть самостоятельной, а Айзек нет.
Отец частенько говорил своему маленькому сыну, что мать Айзека была недостаточно хороша для него, что она, неблагодарная, не умела прощать, не любила его на самом деле. Что она ушла, прихватив своего первенца, ребенка, к которому привыкла больше, бросила Лэйхи одного с младенцем. Что и сам Айзек, маленький сученыш, тоже недостаточно старается быть хорошим. Потом они спускались в подвал, где на лавке он ожесточенно бил Айзека кожаным ремнем, пока тот не начинал сквозь слезы выть в голос: «Папа, я стану хорошим, я буду самым лучшим сыном для тебя, папа!». Отец обнимал его, крепко прижимал к себе и относил наверх, где Айзека ждал стакан теплого молока перед сном.
Маленький Айзек знает - отец бережет его, и никого не интересуют синяки и ссадины на теле мальчика. Никого в целом мире не интересует Айзек.
В младшей школе Айзек впервые принес домой плохую оценку. Отец так рассердился, что, даже не поужинав, долго бил сына в подвале. А когда стал подниматься наверх, чтобы оставить выблядка одного подумать над своим поведением день или два, поскользнулся на ступени и упал вниз, сильно ударился спиной и долго лежал, не в силах встать на ноги от боли. Избитый Айзек сидел рядом и держал его голову на коленях. Мы же должны утешать тех, кто нас любит, правда, папа?
В тринадцать лет Айзек впервые нарушил комендантский час, установленный отцом. «Только дома можно быть в безопасности в вечернее время,» – говорит ему Лэйхи старший, когда они вдвоем спускаются в подвал. – «Дома нет ни маньяков, ни насильников, никто не обидит тебя тут.» Еще в бОльшей безопасности можно быть в холодильнике, который ждет его там, внизу – понимает Айзек. И с этим знанием наедине он сидит внутри до утра. Всю следующую неделю отец выхаживает Айзека, кормит его с ложечки всякими сиропами и микстурами и читает сводки новостей на ночь. Папа очень любит своего непослушного мальчика – так говорит он, целуя Айзека на ночь в лоб. Тот ему верит, ведь отец не отправил его в больницу к страшным людям в белых халатах и их уколам. У Айзека воспаление легких, которое потом станет хроническим.
В пятнадцать Айзек захотел работать в закусочной официантом. Не то, чтобы он вообще хотел работать, ему просто нравится находиться в обществе других людей. У него период бунтарства. Он ставит посуду в посудомойке в другом порядке, перевешивает одежду в шкафу так, как ему хочется, а иногда, ночами, читает фэнтези. А теперь вот это. Он даже втайне от отца сходил после школы в «Отважного пони» и померил фирменную желтую кепку со смешным конем на эмблеме и длинный фартук. Когда Айзек заикается об этой работе за ужином, отец кидается в него всем, что подвернется под руку, кричит что-то о педофилах и насильниках и называет сына грязной шлюхой. Айзек возвращается из подвала к себе в комнату уже ночью, открывает ноутбук, включает веб-камеру и долго разглядывает свое лицо на экране. Пожалуй, оно ему нравится. Особенно губы. Тем временем на скуле синевой наливается синяк.
Через неделю отец сам находит ему ночную подработку, на кладбище. Айзек не жалуется – там он тоже будет находиться в обществе других людей. В конце концов, папа заботится о нем, никакие насильники не буду приставать к Айзеку там.
За последний год Айзек болел раз десять, сломал руку, а позже ногу, а уж бесчисленным ушибам и ссадинам нет числа. Тренер недоволен, что Айзек так долго не играет в команде, он кричит на каждой тренировке. Айзек удовлетворенно думает, что тренер тоже его любит. Почти как отец, но все же меньше.
- Они с соседским пацаном большие сорванцы, – убежденно рассказывает отец школьному психологу. – Вечно что-то придумывают. А мне потом отвози его в больницу.
Молоденькая девушка, только после колледжа, сочувственно кивает из кресла напротив. В соседях у Лэйхи живет Джексон. Айзек вечерами видит из окна, как тот выносит мусор до бака. Джексон популярен, ездит на Порше и встречается с кудрявой стервозной Лидией. Айзека Джексон не замечает. Он знает о том, что творится у Лэйхи дома (нужно быть глухим, как пожилая миссис Спенсер, другая соседка Лэйхи, чтобы не слышать все эти крики), он умный мальчик и может сложить два и два, но никому о происходящем не рассказывает. Айзек иногда дрочит на него в душе.
Забота отца становится все обременительней, и Айзек живет ощущением, что скоро что-то должно измениться. Он боится и ждет. Когда на кладбище ему попадается странный небритый тип в кожаной куртке, он понимает, что чудо уже пришло за ним. Этой ночью Айзек возвращается с работы пораньше, поднимается к себе и долго, не включая свет, смотрит на свое отражение в зеркале шкафа. Глаза блестят как-то особенно, и, похабно улыбаясь своими красными губами, Лэйхи думает о том, что ему это нравится.
А потом умирает отец.

Когда Дерек спрашивает Айзека, любил ли тот своего отца, скучает ли по нему, Айзек отвечает «нет», и пульс его не частит. Ведь теперь альфа ломает ему руки. А значит, Айзека любят.

@темы: у нас волчанка, сэр!