и когда я думала, что жизнь моя ничтожна, боги прислали живительный пвпшный гельбус из-под пера прекрасной sassynails!!!!
04.12.2012 в 01:20
Пишет sassynails:Продолжаю новогодние дряблы по заявкам.
Гельбус для .кромешничек Друг, не знаю, понравится ли тебе такой гельбус, но йа от души! Не смотря на то, что это ПВП )))
Первая партия дряблов тут
Пейринг: ГГ/АД
Бета: микрософт ворд
Рейтинг: NC17. А может и выше.
Ахтунг: дитя любви безудержного порева и больной фантазии афтара.
Залезая под это море - вы предупреждены, а значит вооружены.
moar, moar!Стоит изнуряющая жара. В зыбком мареве над вялой травой сонно жужжат самые стойкие пчелы. Даже птиц не слышно.
Буквы перед глазами прыгают и расплываются, словно тают в полуденном пекле. Геллерт обновляет охлаждающие чары и вперивается раздраженным взглядом в Альбуса. С одной стороны, понять его можно. У Арианны очередное обострение, а Аберфорт даже в лучшие свои моменты - пренеприятная компания. Но хотя бы у Геллерта-то можно было переждать самый зной.
Альбус сидит напротив, между узловатых корней огромного дуба, рыжий и невозмутимый, как сытый лис, и листает страницы фолианта по магии крови. Можно подумать, жара ему совсем не мешает. Даже ни капельки пота на этом высоком лбу. Само чертово спокойствие.
Геллерт со злостью захлопывает книгу и скрещивает руки на груди. Кажется, что любое движение пускает влажную жару под одежду, ближе к телу. Может, в этом секрет засранца-Альбуса? Сидеть не двигаясь, как изваяние Будды, и читать свою муть по кровь девственниц?
Впрочем, Альбус не совсем неподвижен. Он водит пальцем по страницам и постоянно перебирает какую-то нитку белесых бус на груди.
– Что это у тебя? – спрашивает Геллерт, плохо скрывая недовольство.
– Это? О, это Ариана подарила. Талисман такой. На удачу. Она сама сделала – из мелкого речного жемчуга. Смотри, какие ровные бусины. Ариана говорит, что она потерла жемчужины в пальцах, и они стали ровными. И это называется сквиб! Уверен, что стоит только постараться, и мы сможем вернуть ей магию.
Геллерта накрывает волной обиды и какой-то детской, мелочной ревности.
– Мы сможем? Я в этом не участвую. Это из-за твоей чертовой сестры я плавлюсь на гребаном пекле. А могли бы…
– Ты же знаешь, что не могли бы, – прерывает его Альбус мягко. Твой дом слишком далеко. И если что-то случится, мы можем… не успеть. А тут Аберфоту достаточно только крикнуть в окно.
– Тогда перестань наглаживать эти дурацкие бусы! – взрывается Геллерт, словно невзрачная нитка жемчуга в минуту сделалась его главным врагом. – Зачем вообще их надел? Глупая, девчачья цацка. Что-то я не видел, чтобы ты так носился с рубиновым кабошоном, что я подарил.
Альбус поднимает глаза, заливается краской, прикусывает щеку – и отворачивается. Доходит до Геллерта сразу же.
– Что, уже заложил? Так-то ты с моим подарком?
Голос срывается на крик, а внутри клокочет злоба.
– Прости, прости. Я выкуплю его, как только смогу! Мне обещали задаток за работу по драконьей крови.
Альбус откладывает фолиант в сторону и смотрит пронзительно, как будто выцепляет по одной все мелкие, постыдные мыслишки из головы. – Ну что ты вскинулся? Ты же знаешь, как я…
– Ничего я не знаю, – отмахивается Геллерт, со злостью понимая, что обида вытекает из него, как пот через поры.
– Давай, я тебе покажу, – шепчет Альбус, уже на ухо.
Его рукам невозможно сопротивляться – и Геллерт даже не пытается. Он принимает ласки как причитающееся, как долг или покаяние, милостиво позволяя Альбусу оглаживать спину, покусывать соски, и ничего не отдает взамен. Альбус пробегает языком по животу, почти неловкий от возбуждения, распахивает мантию и достает член.
Какое-то время Геллерт просто любуется собственным членом, багровой головкой с капелькой смазки – белесой и почти прозрачной, как жемчужины на злосчастном талисмане. Затем повелительно оттягивает вниз подбородок Альбуса, и головка исчезает в горячем, готовом рту.
Альбус сжимает горло, откидывает голову назад, стараясь не брать слишком глубоко, и скоро Геллерту это надоедает. Он опрокидывает друга на траву и резко жмурится. Рыжие кудри, белая кожа под расстегнутой наспех мантией, маленькие шоколадные соски и беспорядочная россыпь веснушек. Словно кусочек осени вдруг на пике лета. Слишком красиво. Слишком трогательно – а Геллерт не хочет сейчас растрогаться и…
Стоит только приподнять брови – и Альбус послушно разводит колени, а на щеках его рдеет двумя яблоками сочный румянец. Сколько времени прошло – а он краснеет каждый гребаный раз.
Последний – сегодня утром. Геллерт выдыхает заклинание смазки в ладонь, спешно проводит по члену и с непристойным звуком шлепает остатки между ягодиц Альбуса.
Растянутые с утра мышцы еще не успели обрести упругость, и он входит быстро, без труда – и без нежности – двигается четко, резко, с идеальной отстраненной размеренностью метронома. Но Альбусу так даже нравится. Руками он шире раздвигает себе ягодицы, пытается свести колени, чтобы стать уже, теснее.
– Не-а, – рычит Геллерт, начиная вбиваться быстрее. Кончить, кончить, не дав этому проклятому благодетелю получить разрядку. Пусть исходит слюной от желания и познает настоящий альтруизм.
Альбус послушно расставляет колени шире. При одном взгляде на его лицо Геллерта пробивает дрожь. Какой же он… Как ему отчаянно хочется кончить. Пару мгновений Геллерт упивается собственной властью – Альбус не посмеет даже прикоснуться к собственному члену: рука его судорожно перебирает пальцами по животу и в тот момент, когда Геллерту уже кажется, что Альбус нарушит их негласный договор о власти – отчаянно сжимает злополучную нитку жемчуга.
У Геллерта в глазах плывет от гнева и какого-то невероятного, почти чужеродного возбуждения.
Войдя в Альбуса до предела, он с силой разводит его ноги еще шире и припадает к нему, прикусывая плечо. Под животом – горячий член, и Геллерт трется об него, словно шальной варг о помеченное дерево. Отвлекшийся на маневр Альбус и не замечает, как его талисман оказывается в руках у Геллерта. А тот резко отстраняется, краем глаза замечая, как рвутся между телами прозрачные, словно паутинки, мостики смазки.
Бусины небольшие и ровные, идеально гладкие – Альбус был прав, стихийной магией такого не добьешься. А еще они теплые, словно живые. Пара мгновений и легкое заклятие стойкости – и вся нитка намотана на член.
Геллерт входит резко – и почти кончает, видя, как рот Альбуса раскрывается в широком «О», а верхние веки тепещут.
– Не закрывай глаза, – хрипит Геллерт и охватывает пальцами член Альбуса.
Все кончено всего через несколько толчков, и они еще долго не могут прийти в себя - от новизны, от сладкого стыда и терпкой, болезненной нежности.
К реальности возвращает оклик Аберфорта, сердито требующий Альбуса.
– Я должен идти, – говорит он, и в его голосе слышится какая-то новая, непознанная нотка, настолько непривычная, что Геллерт даже не может решить, хорошо это или плохо.
Альбус идет к дому чужим, осторожным шагом, а в руке у Геллерта остается поруганный талисман. Он бережно накладывает Эванеско и прячет его в потайной карман мантии.
URL записиГельбус для .кромешничек Друг, не знаю, понравится ли тебе такой гельбус, но йа от души! Не смотря на то, что это ПВП )))
Первая партия дряблов тут
Пейринг: ГГ/АД
Бета: микрософт ворд
Рейтинг: NC17. А может и выше.
Ахтунг: дитя любви безудержного порева и больной фантазии афтара.
Залезая под это море - вы предупреждены, а значит вооружены.
moar, moar!Стоит изнуряющая жара. В зыбком мареве над вялой травой сонно жужжат самые стойкие пчелы. Даже птиц не слышно.
Буквы перед глазами прыгают и расплываются, словно тают в полуденном пекле. Геллерт обновляет охлаждающие чары и вперивается раздраженным взглядом в Альбуса. С одной стороны, понять его можно. У Арианны очередное обострение, а Аберфорт даже в лучшие свои моменты - пренеприятная компания. Но хотя бы у Геллерта-то можно было переждать самый зной.
Альбус сидит напротив, между узловатых корней огромного дуба, рыжий и невозмутимый, как сытый лис, и листает страницы фолианта по магии крови. Можно подумать, жара ему совсем не мешает. Даже ни капельки пота на этом высоком лбу. Само чертово спокойствие.
Геллерт со злостью захлопывает книгу и скрещивает руки на груди. Кажется, что любое движение пускает влажную жару под одежду, ближе к телу. Может, в этом секрет засранца-Альбуса? Сидеть не двигаясь, как изваяние Будды, и читать свою муть по кровь девственниц?
Впрочем, Альбус не совсем неподвижен. Он водит пальцем по страницам и постоянно перебирает какую-то нитку белесых бус на груди.
– Что это у тебя? – спрашивает Геллерт, плохо скрывая недовольство.
– Это? О, это Ариана подарила. Талисман такой. На удачу. Она сама сделала – из мелкого речного жемчуга. Смотри, какие ровные бусины. Ариана говорит, что она потерла жемчужины в пальцах, и они стали ровными. И это называется сквиб! Уверен, что стоит только постараться, и мы сможем вернуть ей магию.
Геллерта накрывает волной обиды и какой-то детской, мелочной ревности.
– Мы сможем? Я в этом не участвую. Это из-за твоей чертовой сестры я плавлюсь на гребаном пекле. А могли бы…
– Ты же знаешь, что не могли бы, – прерывает его Альбус мягко. Твой дом слишком далеко. И если что-то случится, мы можем… не успеть. А тут Аберфоту достаточно только крикнуть в окно.
– Тогда перестань наглаживать эти дурацкие бусы! – взрывается Геллерт, словно невзрачная нитка жемчуга в минуту сделалась его главным врагом. – Зачем вообще их надел? Глупая, девчачья цацка. Что-то я не видел, чтобы ты так носился с рубиновым кабошоном, что я подарил.
Альбус поднимает глаза, заливается краской, прикусывает щеку – и отворачивается. Доходит до Геллерта сразу же.
– Что, уже заложил? Так-то ты с моим подарком?
Голос срывается на крик, а внутри клокочет злоба.
– Прости, прости. Я выкуплю его, как только смогу! Мне обещали задаток за работу по драконьей крови.
Альбус откладывает фолиант в сторону и смотрит пронзительно, как будто выцепляет по одной все мелкие, постыдные мыслишки из головы. – Ну что ты вскинулся? Ты же знаешь, как я…
– Ничего я не знаю, – отмахивается Геллерт, со злостью понимая, что обида вытекает из него, как пот через поры.
– Давай, я тебе покажу, – шепчет Альбус, уже на ухо.
Его рукам невозможно сопротивляться – и Геллерт даже не пытается. Он принимает ласки как причитающееся, как долг или покаяние, милостиво позволяя Альбусу оглаживать спину, покусывать соски, и ничего не отдает взамен. Альбус пробегает языком по животу, почти неловкий от возбуждения, распахивает мантию и достает член.
Какое-то время Геллерт просто любуется собственным членом, багровой головкой с капелькой смазки – белесой и почти прозрачной, как жемчужины на злосчастном талисмане. Затем повелительно оттягивает вниз подбородок Альбуса, и головка исчезает в горячем, готовом рту.
Альбус сжимает горло, откидывает голову назад, стараясь не брать слишком глубоко, и скоро Геллерту это надоедает. Он опрокидывает друга на траву и резко жмурится. Рыжие кудри, белая кожа под расстегнутой наспех мантией, маленькие шоколадные соски и беспорядочная россыпь веснушек. Словно кусочек осени вдруг на пике лета. Слишком красиво. Слишком трогательно – а Геллерт не хочет сейчас растрогаться и…
Стоит только приподнять брови – и Альбус послушно разводит колени, а на щеках его рдеет двумя яблоками сочный румянец. Сколько времени прошло – а он краснеет каждый гребаный раз.
Последний – сегодня утром. Геллерт выдыхает заклинание смазки в ладонь, спешно проводит по члену и с непристойным звуком шлепает остатки между ягодиц Альбуса.
Растянутые с утра мышцы еще не успели обрести упругость, и он входит быстро, без труда – и без нежности – двигается четко, резко, с идеальной отстраненной размеренностью метронома. Но Альбусу так даже нравится. Руками он шире раздвигает себе ягодицы, пытается свести колени, чтобы стать уже, теснее.
– Не-а, – рычит Геллерт, начиная вбиваться быстрее. Кончить, кончить, не дав этому проклятому благодетелю получить разрядку. Пусть исходит слюной от желания и познает настоящий альтруизм.
Альбус послушно расставляет колени шире. При одном взгляде на его лицо Геллерта пробивает дрожь. Какой же он… Как ему отчаянно хочется кончить. Пару мгновений Геллерт упивается собственной властью – Альбус не посмеет даже прикоснуться к собственному члену: рука его судорожно перебирает пальцами по животу и в тот момент, когда Геллерту уже кажется, что Альбус нарушит их негласный договор о власти – отчаянно сжимает злополучную нитку жемчуга.
У Геллерта в глазах плывет от гнева и какого-то невероятного, почти чужеродного возбуждения.
Войдя в Альбуса до предела, он с силой разводит его ноги еще шире и припадает к нему, прикусывая плечо. Под животом – горячий член, и Геллерт трется об него, словно шальной варг о помеченное дерево. Отвлекшийся на маневр Альбус и не замечает, как его талисман оказывается в руках у Геллерта. А тот резко отстраняется, краем глаза замечая, как рвутся между телами прозрачные, словно паутинки, мостики смазки.
Бусины небольшие и ровные, идеально гладкие – Альбус был прав, стихийной магией такого не добьешься. А еще они теплые, словно живые. Пара мгновений и легкое заклятие стойкости – и вся нитка намотана на член.
Геллерт входит резко – и почти кончает, видя, как рот Альбуса раскрывается в широком «О», а верхние веки тепещут.
– Не закрывай глаза, – хрипит Геллерт и охватывает пальцами член Альбуса.
Все кончено всего через несколько толчков, и они еще долго не могут прийти в себя - от новизны, от сладкого стыда и терпкой, болезненной нежности.
К реальности возвращает оклик Аберфорта, сердито требующий Альбуса.
– Я должен идти, – говорит он, и в его голосе слышится какая-то новая, непознанная нотка, настолько непривычная, что Геллерт даже не может решить, хорошо это или плохо.
Альбус идет к дому чужим, осторожным шагом, а в руке у Геллерта остается поруганный талисман. Он бережно накладывает Эванеско и прячет его в потайной карман мантии.